Персей и Саманта - Страница 17

— Я обещал матери, что однажды вернусь на Серифос и построю ей дом. К несчастью, она умерла раньше, чем я сумел исполнить обещание.

В его голосе было столько страдания, что сердце Сэм сжалось от боли.

— Она наблюдала за твоими успехами, Персей, и испытывала материнскую гордость. Что-то подсказывает мне, что прямо сейчас она улыбается тебе с небес.

Он нахмурил темные брови.

— Ты веришь в загробную жизнь?

— Конечно. Земной мир прекрасен и не может закончиться просто так, ничем.

— Продолжай говорить в том же духе, и ты сделаешь меня верующим.

— Когда настанет мой час, я увижу маму и останусь с ней навсегда.

— А твой отец?

Магия исчезла, и Сэм высвободилась из его рук. Потом подошла к одному из белых диванов и провела ладонью по изящной вышивке подушки.

— Я предпочла бы не говорить о нем, если ты не возражаешь.

— Однажды, когда я завоюю твое полное доверие, ты сама расскажешь мне. А пока познакомься с Ариадной, моей экономкой.

Обдумывая его замечание о доверии, Сэм и не заметила, что в комнату вошел кто-то еще.

— Это жена Янни. Они вместе заботятся о вилле.

— Добро пожаловать на Серифос, госпожа Костопулос, — приветствовала ее темноволосая женщина лет сорока, такого же худощавого телосложения, как и ее муж.

— Спасибо, Ариадна. Я не ожидала, что вы так прекрасно говорите на моем языке. Надеюсь, вы немного научите меня греческому.

— С удовольствием.

— Efcharisto. — Сэм попыталась сказать это слово так, как ее учил произносить Персей.

Ариадна расплылась в улыбке.

— Я подам вам обед, когда вы скажете.

— Как будет «обед»?

— Messimergiano.

Сэм попробовала повторить, что вызвало одобрительный кивок и ее мужа, и экономки.

— Дай нам пять минут, Ариадна. Моей жене надо привести себя в порядок. Я провожу ее в наши апартаменты.

— Наши апартаменты?

— Расслабься, — прошептал Персей, провожая ее через холл на другую сторону виллы, туда, где находилась господская спальня с видом на море. — Не спеши обвинять меня в нарушении нашего контракта. Моя комната по соседству, она снабжена замком, на который ты можешь от меня запираться каждую ночь.

Саманта почувствовала себя глупой, наивной школьницей, пугающейся собственной тени.

— В-вообще-то, — заикаясь сказала она, — я тебе полностью доверяю и не собираюсь пользоваться замком.

Его лицо превратилось в непроницаемую маску.

— Может быть, тебе лучше им пользоваться. Было бы глупо искушать богов на этом острове. — Он направился к двери, бросив через плечо: — Направо от тебя ванная. Я вернусь за тобой через несколько минут.

Современный кондиционер работал отлично. Сэм решила не снимать жакет.

Она не боялась, что Персей без приглашения войдет к ней в спальню. Тревожило другое: если она проведет здесь достаточно много времени, то понадобится запирать его дверь. От нее.

Перед тем, как пойти в ванную, Сэм огляделась. Широкая кровать, мебель темного дерева, стеклянные двери от пола до потолка, выходившие на пляж. Дальше виднелось море, отражавшее живой цвет кобальтовой сини небосвода. Такой же оттенок Персей выбрал для ламповых ваз в этническом стиле и легких бязевых занавесок.

Если прищуриться, невозможно различить, где кончается море и небо и начинается комната. Природа — самый великий декоратор, и Персей понимает это.

Ужасная, непоправимая трагедия, что его мать не дожила до того дня, чтобы увидеть, до каких высот поднялся ее сын. Но еще большей трагедией стала для Персея любовь к Софии, женщине, которая не принесла ему ни радости, ни семьи, ни детей. Оставила лишь шрам на подбородке — память о ее вероломстве.

София.

Она — единственная причина, по которой Сэм оказалась здесь, на Серифосе, вдали от шума и хаоса цивилизации.

— С твоей стороны было бы мудро не забывать об этом, — сказала вслух Сэм своему отражению в зеркале ванной.

Она ополоснула лицо холодной водой, потом протянула руку к стопке мягких полотенец розового цвета, великолепно гармонирующих с мраморной ванной и тускло поблескивающими золотыми аксессуарами.

Все нравилось Саманте, все восхищало; ей казалось, будто она попала в какой-то фантастический сон — настолько все не походило на ту жизнь, которую она вела до встречи с Персеем.

Ариадна потрудилась на славу, как добрая фея: все туалетные принадлежности Сэм уже были разложены в ванной, новая одежда, туфли, белье убрано в шкаф и многочисленные ящики ее спальни.

Саманта слегка смочила духами шею и запястья, затем причесала волосы. Перевязывая свою золотую гриву белой лентой, она услышала телефонный звонок. И почему-то в голове сразу зазвучал сигнал тревоги.

Безусловно, это мог оказаться деловой звонок Персею, но Сэм нутром чувствовала, что человеком на другом конце линии был не кто иной, как София. Наверняка пронюхала, что Персей уже прибыл на остров вместе с молодой женой.

Сэм отложила щетку для волос. Сердце заколотилось, а в горле застрял неприятный комок, и она откашлялась, прежде чем выйти в спальню, откуда ее звала Ариадна.

— Звонят хозяину, — сообщила экономка, застывшая на пороге, — но он ушел прогуляться перед обедом. Эта женщина сказала, что хотела бы поговорить с вами.

Сэм в ужасе покачала головой.

— Она не представилась?

— Нет. Только сказала, что это срочно.

София?

— Я... я еще совсем не говорю по-гречески, Ариадна.

Экономка пожала плечами:

— Может быть, она говорит по-английски?

Взгляд Сэм метнулся к телефону у кровати.